Сека Гадиев- АЗАУ.

Опубликовано: 515 дней назад (20 июля 2012)
Блог: MMA
Рубрика: Без рубрики
0
Голосов: 0
АЗАУ

На берегу Арагви лежит село Ганис. Когда-то здесь кипела
жизнь, люди жили вольно и счастливо, ни в чем не зная нужды.
Были в Ганисе два соседа: Боба Сачинаты и Бибо Тогузаты. Они
любили друг друга, словно два брата. Оба были женаты. Жену Бибо
звали Томиан, а жену Боба — Канукон. Эти семьи делили все свои
радости и заботы пополам, и печаль у них была общая: и те, и
другие были бездетны.
Но, видно, бог услышал их молитвы, и забеременели одновременно
Томиан и Канукон. Надежда поселилась в обоих домах и часто,
беседуя, две женщины говорили друг другу: если родятся у нас
мальчики — будут братьями, родятся девочки — будут сестрами, а
если у одной родится мальчик, а у другой девочка — пусть будут
мужем и женой. И дали друг другу слово, что так и будет.
В ночь под Новый год родила Томиан мальчика, а Канукон
девочку. Бибо зарезал быка и созвал людей на пир. В большом доме
Тогузата пылал огонь, ветер далеко разносил запах шашлыка. За
двумя длинными столами сидели гости. Старшие провозглашали тосты,
младшие пели. Настало время дать мальчику имя. Предложили
несколько имен, а потом послали к Томиан ее шафера, чтобы, по
обычаю, назвать новорожденного именем, выбранным матерью.
— Назови его, как тебе нравится, — сказала шаферу Томиан, — но
мне больше по душе имя Таймураз.
Шафер передал ее слова старшим. Мальчика назвали Таймуразом,
подняли рог за его здоровье и пожелали счастья его родителям.
Гости попировали, повеселились и разошлись.
Как-то Томиан и Канукон, встретившись у родника, вместе
возвращались домой. Канукон спросила:
— Скажи, Томиан, твой мальчик плачет по ночам?
— Нет, никогда. Это ангел, а не ребенок. Он спит так тихо,
словно его и нет в доме.
— Боже мой, а моя девочка всю ночь до утра не дает мне
сомкнуть глаз. Я уж думаю, не сглазил ли ее кто?
—Умереть бы мне за тебя, может, у тебя нет амулета Тутыра?
— А что это такое?
— Неужели ты не знаешь? В день Тутыра, в среду, кузнец встает
рано утром, умывается и, не поев, не промолвив ни слова, кует
крестики. И над тем, у кого есть такой крестик, не властен дурной
глаз. Да и нечистый ему не страшен.
— Господи, а ведь я этого не знала! Ей-богу, чтоб им пропасть,
нашим Тагиата, у них против всех напастей одно средство — конское
мясо.
— Где-то у меня есть один крестик, я отдам его тебе. Ведь, как-
никак, это для моей будущей невестки, — сказала, рассмеявшись,
Томиан.
— Спасибо, милая, пусть бог поможет нам!
Так, разговаривая, они дошли до места и разошлись по домам.
Однажды Канукон созвала женщин, хорошенько их угостила и они
дали ее дочери имя Азау.
Дети потихоньку росли и с тех пор, как начали ходить, были
неразлучны. Они всегда играли вдвоем и жили то в доме Бибо, то в
доме Боба.
Как-то летом Томиан и Канукон вернулись домой из лесу. Дети
спали, обнявшись, во дворе Бибо, а сверху на них лежала большая
черная змея. Женщины в ужасе закричали. Змея, испугавшись их
крика, скользнула и скрылась в густой траве, а Таймураз и Азау
проснулись и с улыбкой потянулись к матерям. Те кинулись к ним,
осмотрели со всех сторон и, даже убедившись, что с детьми ничего
не случилось, долго не могли успокоиться. Змея больше не
появлялась, но черной тенью осталась на сердце предчувствием
какого-то несчастья.
Шли годы. Таймураз и Азау повзрослели и расцвели, словно
яблони весной. Их детская привязанность росла вместе с ними и
превратилась в любовь: они уже ни минуты не могли оставаться друг
без друга. Им исполнилось по двадцать лет, но Бибо и Боба все
откладывали свадьбу.
Настала весна, и Бибо погнал свой скот на горные пастбища. Он
сделал загон в зеленой долине высоко в горах и пас скот вокруг
него. В канун праздника Атынаг вдруг на
EA MMA - Борьба | Какая по вашему мнению специализация лучше для ММА
Комментарии (9)
Руслан Кириченко # 9 августа 2012 в 17:12 0
Настала весна, и Бибо погнал свой скот на горные пастбища. Он
сделал загон в зеленой долине высоко в горах и пас скот вокруг
него. В канун праздника Атынаг вдруг начался снегопад. Всю ночь,
усиливаясь, шел снег и к утру выпал в рост человека.
Мир стал белым и безмолвным. И тогда, разорвав громом тишину,
с высокой горы сошла лавина, унесла Бибо вместе со стадом и
похоронила под снегом в узком ущелье.
На другой день люди вышли на поиски, но на том месте, где
раньше был загон, никого не было. Только вороны кружили в ущелье
над снежным завалом.
Пригрело весеннее солнце, потеплело. На третий день снег на
склонах растаял и они снова зазеленели. Тело Бибо выкопали из-под
снега и отнесли на носилках домой. Коровы и овцы погибли все и
стали добычей диких зверей и воронов.
Горе пришло в осиротевший дом, и эхо вторило рыданиям Томиан.
Собрались люди, похоронили покойника, сказали: «Светлая тебе
память!», и разошлись. Того, что осталось от всего добра Бибо,
едва хватило на поминки.
Люди держатся от бедняков подальше, и счастье обходит их
стороной, Боба словно подменили. Он стал холоден с Таймуразом и
больше не заходил к нему в дом, запретил Азау встречаться с
Таймуразом, зорко стерег ее, так что молодые люди не имели
возможности даже поговорить друг с другом. Канукон стала
чваниться, она уже не любезничала с Томиан. И если та, как прежде,
заговаривала с ней, Канукон презрительно усмехалась и
отворачивалась. Боба тем временем подыскивал для дочери другого
жениха. Таймураз уже не устраивал его: он обеднел и не годился
больше в зятья Боба.
И вот однажды в дом Боба пришли сваты от Биганата — очень
богатой семьи — и, устроившись за столом, повели с Боба
переговоры. Боба не отвечал ничего определенного и, хоть не
подавал виду, но внутренне ликовал: его расчеты оправдывались,
дочь его сватали в самый богатый дом в округе. Они долго ходили
вокруг да около и, наконец, сошлись на калыме в семьдесят коров.
Азау слушала, притаившись за дверью. Когда она поняла, что
договор состоялся, силы покинули ее и она схватилась за дверной
косяк, чтобы не упасть. Горе и гнев переполняли ее, разрывая
грудь. Слезы сами собой покатились из глаз. Она вытерла их рукой и
сказала: «Пусть попробуют отдать меня!» В глазах ее появилась
решимость и она повторила: «Пусть только попробуют!»
Вбежав в дом, она бросилась к матери:
— Наш волк хочет отдать меня какому-то медведю, а ты что
скажешь, нана?
— Пусть твою нана принесут тебе в жертву: люди боятся нищеты,
а ты сама к ней стремишься! Чем он будет кормить тебя, твой
Таймураз? Где что найдет? Не отказывайся от богатст-ва и счастья и
не беги вслед за своим глупым сердцем!
— Разве ты забыла, нана, что говорила мне раньше?
— Помню, умереть мне за тебя, помню, но то было давно, а
теперь они нищие, у них больше нет ничего! Ты ведь даже от меда с
маслом отворачиваешься, что же ты будешь есть у Тогузата?
— Люди живут не только ради желудка! — воскликнула Азау.
Рыдания душили ее.
— Хорошо, родная моя, хорошо, я поговорю с твоим отцом и он не
отдаст тебя.
Но это были пустые слова. Все осталось как было. Азау
просватали.
Азау похудела, лицо ее побледнело и осунулось от горя, глазах
пылал гнев. Она упорно молчала и не разговаривала ни с кем. Как
дикий зверь, смотрела она на отца и мать.
А Боба и Канукон думали так: «Когда Азау станет женой сына
Бигана, она полюбит его».
Руслан Кириченко # 11 августа 2012 в 17:36 0
Но разве смог бы кто-нибудь вытравить из ее сердца образ
Таймураза? Разве была на свете сила, которая бы заставила ее
забыть все, чем она жила с детства?
Как-то Таймураз шел с работы, глубоко задумавшись и глядя себе
под ноги. Впереди легла чья-то тень. Он поднял глаза и вздрогнул:
перед ним стояла Азау. Она носила еду пахарям. Они смотрели друг
на друга, не в силах отвести глаз, и не могли вымолвить ни слова.
Наконец, Таймураз произнес:
— Дай бог тебе счастья. Ты нашла хорошего жениха. Лицо Азау
вспыхнуло, в глазах блеснули слезы.
— Видно, так мне было суждено. Но ты будь счастлив.
— Клянусь покойным отцом, пока я жив, я никому не отдам тебя!
—Твоей любовью заклинаю тебя, Таймураз, оставь меня, не
обрекай на позор!
— Нет, Азау! Даже если весь мир восстанет, никто не сможет
отнять тебя у меня.
— Не делай этого, Таймураз, не губи нас обоих! Ведь, если ты
умрешь, мне тоже не жить. Лучше забудь меня, выбрось из сердца,
иначе два рода начнут истреблять друг друга!
— Разве ты не знаешь, что человек теряет рассудок от любви?
Разум мой помутился, сердце сгорело. Скажи мне прямо: ты моя или
нет?
Азау ничего не ответила. Сказать бы «Я не твоя», да где взять
силы? Сказать «Я твоя», но она знала, что тогда не миновать беды.
И она стояла молча, теребя бахрому своего платка.
Любовь, между тем, начала одерживать верх над разумом, удары
сердца туманили мозг, огонь сжигал его. Наконец, она сказала:
— Как легко тебе кажется отнять у осетина невесту! Таймураз
воткнул в землю острие кинжала.
— Клянусь тебе этой землей, клянусь высоким синим небом, что
никто, кроме них, не разлучит нас с тобой!
— Нас ждут несчастья, Таймураз. Прошу, забудь меня! Таймураз
не дрогнул бы и перед сотней врагов, но тут он не выдержал и низко
склонил голову.
—Азау!..—голос его прервался.—Ты нашла свое счастье, не
пожалей же для меня смерти! — он вытащил пистолет и протянул ей. —
Стреляй, мне не будет больно!.. Не бойся...
Сердце Азау дрогнуло. Пламя любви полыхнуло в ней, мозг
рассыпался огненными искрами. Забыв обо всем, она бросилась на
грудь к Таймуразу. Губы их соединились. Потом они сидели на мягкой
траве и молчали и лишь звук поцелуев нарушал тишину. Бог знает,
сколько бы они так просидели, не помешай им дождь. Началась гроза,
и они разошлись в разные стороны.
Была весна. Томиан устроила последние поминки по мужу,
потратив на них те крохи, которые еще оставались в доме. Она
купила ягнят, приготовила угощение и созвала людей. Люди съели
угощение, помянули покойного и разошлись. В доме остались только
пятеро друзей Таймураза, прислуживавших на поминках: Бимболат,
Камболат, Хазби, Турбег и Чермен. Они сидели в комнате, ужинали и
беседовали, обсуждая, как жить Таймуразу дальше. Они построили
много воздушных замков, а под конец решили, что ему надо жениться.
Но никто не отдаст свою дочь без калыма, а у Таймураза не было
ничего, поэтому они решили похитить невесту. Таймуразу поручили
предупредить Азау, чтобы та была готова к побегу следующей ночью.
Руслан Кириченко # 17 августа 2012 в 08:01 0
Вечером Таймураз проскользнул в дом Боба, спрятался за дверью
и, когда Азау проходила мимо, тихо окликнул ее. Он шепотом сообщил
ей план побега. Азау не соглашалась. Боба никогда бы не смирился с
похищением дочери, он приложил бы все силы, чтобы разлучить их с
Таймуразом и поднял бы на ноги весь род Сачината. С другой
стороны, Биганата, узнав, что похищена их невеста, взялись бы за
оружие. Поэтому Азау хорошо понимала, какие беды может повлечь за
собой ее побег. Но любовь толкала ее на безрассудный шаг, и доводы
рассудка меркли перед ней. Азау не смогла долго сопротивляться,
только сказала:
— Ты губишь себя из-за недостойной женщины, но воля твоя.
Она дала ему слово, что будет готова следующей ночью и ушла.
На следующий вечер в доме Бибо приготовили то, что еще
оставалось от поминального угощения и позвали старших. Чермен
отправился к Боба и сказал ему:
— Томиан послала меня за тобой. Кое-что осталось от поминок.
Старики уже там и ждут тебя.
Боба, поблагодарив, пошел с ним к Тогузата. Когда он сел за
qrnk, Таймураз и пятеро его друзей были уже на конях. Один из
похитителей, Камболат, был воспитанником Сачината, он и вошел к
ним в дом. Убедившись, что там нет никого, кроме Азау и Канукон,
он подал Азау знак. Она вышла за дверь, ее усадили на коня и
всадники помчались прочь, нахлестывая коней.
От пронзительных криков Канукон всполошилось все село.
Поднялась тревога, Сачината и Биганата бросились в погоню. Боба
выбежал из-за стола и тоже поскакал следом. Похитителей обошли
напрямик, по пешей тропе, и настигли их на плато Кайджин.
Поднялась стрельба. С обеих сторон гремели выстрелы, градом
сыпались пули. Была ночь, и некому было остановить кровопролитие.
Десять человек были убиты — по пять с той и с другой стороны.
Таймураз и Азау потеряли друг друга во тьме, среди битвы.
Израненный Таймураз сумел скрыться и бежал в Урстуалта, к
родственникам матери. Азау спряталась между камней. Сачината и
Биганата, вернувшись, разгромили дом Бибо. Томиан укрылась у
соседей.
Утром тревожная весть облетела все ущелье. Отовсюду собирался
народ, по дорогам скакали к Ганису всадники. Общими усилиями
сумели удержать кровников от дальнейшего кровопролития, между ними
поставили надежных посредников. Разбор дела назначили на следующее
воскресенье, похоронили убитых и разошлись.
Пришло воскресенье. Народ собрался на площади возле дзуара,
ждали еще Мистала Рубайты. Наконец появился и он, с посохом в
руке. Утренний ветер развевал по его широкой груди белоснежную
бороду. Он подошел и приветствовал собравшихся:
— Добрый день, мир вашему совету!
— Будь счастлив, Мистала, добро пожаловать! — ответили ему.
Начался суд. Закончив разбор дела, старшие встали:
— Таймураз виновен в том, что сбил с толку девушку,
просватанную Биганата, и похитил ее. Азау виновна в том, что,
будучи просватанной, согласилась бежать с ним и из-за этого
произошли большие несчастья — убиты лучшие юноши, несколько родов
стали врагами, нарушилась спокойная жизнь людей. А Боба виновен в
том, что выдавал свою дочь Замуж против ее воли. Виновны все трое.
Мнения разделились, когда речь зашла о наказании. Одни
требовали забросать их камнями, другие — казнить, а третьи, их
было большинство, предложили:
— Отречемся от них!
Спор разгорался, люди никак не могли прийти к одному решению.
Наконец, встал Мистала:
— Пусть счастье внимает вам, добрые люди! Все замолкли,
наступила глубокая тишина.
—Мы один народ, одна семья. Какой бы палец ни отрезать—будет
одинаково больно. Как не властны мы над жизнью — так же не властны
и над смертью. И та, и другая в божьей власти. Требуя смерти, мы
нарушаем порядок, установленный богом, и губим две души из нашей
семьи. При
Руслан Кириченко # 8 сентября 2012 в 03:17 0
—Мы один народ, одна семья. Какой бы палец ни отрезать—будет
одинаково больно. Как не властны мы над жизнью — так же не властны
и над смертью. И та, и другая в божьей власти. Требуя смерти, мы
нарушаем порядок, установленный богом, и губим две души из нашей
семьи. Приговорим их к изгнанию, дорогие мои! А из быков Боба
зарежем одного, мост наш давно пора починить, сделаем это за его
счет.
Он вытер слезы и сел.
Мудрая речь Мистала и его слезы смягчили сердца людей. Все в
один голос сказали;
— Мы согласны!
Мистала обратился к смотрителю дзуара и воскликнул:
— Знаки, сделаем священные знаки клятвы!
Смотритель зазвонил в колокола. На трехгранных березовых
палочках сделали зарубки и палочки положили в дзуар. Люди
отреклись от Азау и Таймураза и произнесли слова клятвы: «Кто
пустит их в свой дом, кто даст им хлеб и воду, кто возьмет их скот
в свое стадо, тот пусть будет проклят Ломисской святыней!»
У Боба зарезали быка и починили мост. С кровников взяли слово,
wrn они не тронут друг друга, в знак этого у каждого из усов
вырвали по волоску и тоже положили в дзуар. После этого разошлись
по сторонам,
В этот вечер Азау, обессилевшая без еды и питья, под покровом
темноты спустилась в Ганис. На самом краю села жила одинокая
старая женщина по имени Дыса. Азау заглянула в дом сквозь щель в
двери. В это время Дыса, положив перед собой лепешку, молилась:
— О боже, дай людям изобилия, чтобы я тоже не умерла г голоду!
Боже, если есть где-нибудь такая же несчастная душа, как я, спаси
ее!
Она разломила лепешку и принялась за еду. Азау, услышав ее
молитву, осмелела и приоткрыла дверь. Дыса обернулась на скрип
двери и спросила:
— Кто там?
Азау переступила через порог.
— С-с-с... Это я.
—Бог мой! Азау? Да ведь люди отреклись от тебя, что же мне
делать теперь? — растерянно сказала Дыса.
В очаге, вспыхивая неровным пламенем, горел хворост. Азау и
Дыса присели рядом у огня. Дыса положила перед Азау кусочки
лепешки и сказала:
— Да простит мне бог, я нарушаю клятву отречения, но, может,
не будет на мне греха, если я поделюсь с бедной душой... Поешь,
умереть бы мне за тебя, поешь. Ведь в лице твоем ни кровинки...
Черные глаза Азау глубоко запали и были похожи на две мрачные
тени. Потрескавшиеся губы дрожали, пересохший язык не слушался ее,
щеки были белее снега.
— Разве можно пускать меня в дом, — сказала она, вытирая слезы
концом платка, — как низко я пала, люди будут слагать обо мне
позорные песни!
Дыса снова придвинула к ней кусочки лепешки.
— Поешь-ка. Утолишь голод — и сердцу станет легче. Азау
положила в рот кусочек, но горло ее пересохло, она не смогла
проглотить пищу и выплюнула ее в руку. По старым, иссохшим щекам
Дыса потекли слезы.
— Хоть воды выпей, бедняжка, — сказала она и протянула Азау
чашку.
Руслан Кириченко # 1 октября 2012 в 15:53 0
Азау выпила воды и спросила:
— А что с ним?
— Ты спрашиваешь о Таймуразе? Азау кивнула головой.
— Он в Урстуалта, у братьев матери. Он еще не оправился от
ран, но жизнь его, говорят, вне опасности. Вдруг кто-то позвал с
улицы:
—Дыса, а Дыса! Ты дома?
Дыса встала и пошла к двери. Азау метнулась к кладовой.
Оказалось, кто-то из соседей прислал Дыса еду — бульон в миске и
кусочки мяса. Дыса с благодарностью взяла миску. Мальчик ушел.
Дыса заперла дверь и, вернувшись в дом, позвала:
— Азау, где ты?
Азау вышла из укрытия, сердце ее все еще билось от испуга.
Дыса с улыбкой поставила перед ней миску:
— А это нам божий дар, ведь мне нечем было накормить тебя. —
Она стала резать мясо. — Вот, поешь-ка мяса и тебе сразу станет
легче.
Но Азау не нашла в себе сил даже прожевать кусочек мяса. Тогда
Дыса дала ей в руки миску с бульоном и сказала:
— Выпей, это поможет тебе.
Азау с трудом сделала несколько глотков и щеки ее порозовели.
Они поужинали. Дыса задумалась.
— Оставила бы я тебя на ночь, да вдруг тебя завтра кто-нибудь
увидит. Люди отреклись от тебя, и нам обеим будет плохо, если они
узнают, что ты у меня. Но скажи мне, где ты скрываешься, и я буду
носить тебе еду.
Руслан Кириченко # 7 октября 2012 в 23:37 0
Азау встала. Голос ее дрожал.
— Ты мне теперь вместо родной матери. Я не делилась с тобой
своими радостями, но ты разделила мою беду. Прошу тебя, не говори
обо мне никому!
— Нет, нет, клянусь моим Дзанаспи, погибшим в лавине, я никому
не скажу о тебе!
— Возле утеса, где была крепость, под камнем, в пещере. Вход в
нее прикрыт папоротником, там найдешь меня.
Они, плача, обнялись. Дыса осталась дома, Азау ушла в свое
убежище.
С тож ночи Дыса каждыйг день носила Азау еду, отправляясь в
горы то будто бы за малиной, то за смородиной. Азау словно
поглотила земля — никто из людей, кроме Дыса, не знал, куда она
делась.
Но вот настала осень, солнце перестало греть землю.
Приближались холода, зима уже укрыла вершины гор белой шубой. Азау
не могла больше оставаться в своей пещере. Кроме того, мысль о
Таймуразе не оставляла ее в покое, она днем и ночью думала о нем.
И однажды вечером, когда в небе сиял месяц и звезды улыбались друг
другу, а от немых утесов легли черные тени, Азау решила бежать к
Таймуразу. Недолго думая, она подобрала подол своего старого
платья и пустилась в путь. От лунного света было светло, как днем,
но когда она добралась до безлюдных Кельских гор, небо потемнело,
погода резко испортилась и пошел дождь со снегом. С высот
примчался северный ветер. Он со свистом несся по ущелью и порывами
бил в грудь Азау. Снег таял на ее шее, одежда намокла. Это была
страшная ночь, но Азау упорно шла вперед. Когда она дошла до
подъема Саудзуар, на нее вдруг из темноты залаяли собаки. Это
пастухи из Гудана и Хиу перегоняли свои стада. Хиуский пастух
Гугуа пошел за собаками и увидел притаившуюся за камнем
перепуганную Азау.
Руслан Кириченко # 9 ноября 2012 в 20:01 0
—Пойдем, поешь хлеба!—сказал он ей на ломаном осетинском
языке.
Азау поняла, что перед ней разверзлась пасть дракона, и что ей
неоткуда ждать помощи. У нее не было другой защиты, кроме
собственной смелости, и она ответила:
—Не болтай много. Я жду своих спутников, они поднимаются
следом. Скоро они будут здесь.
За эти мгновения сотня мыслей пронеслась у нее в голове. 0,
если бы стать ей мышью и скрыться где-нибудь под землей! Или
превратиться в орла и исчезнуть в бескрайнем небе! 0, если бы
ветер помчался к Таймуразу вестником тревоги! Увы! Пасть дракона
должна была вот-вот захлопнуться, и ей не было спасения.
Тем временем подбежали и другие пастухи, повели Азау с собой,
усадили у огня, укрыв буркой. И чем больше старались они угодить
ей, тем горше становилось у нее на сердце, тем резче отвечала она
им. Пастухи переговаривались между собой по-грузински. «Гугуас
цоли ламазиа», — говорили они. Они поспешно собирались в дорогу,
боясь, что снег засыплет их скот. Азау вскочила, сбросив бурку, и
с плачем стала просить их:
— Отпустите меня или я умру! Я не гожусь для вас!
Что долго рассказывать! Скот погнали вперед, Азау посадили на
коня за спиной Гугуа, он привязал ее к себе башлыком и они
скрылись в снежной мгле.
Наутро выглянуло солнце. Высокие горы белели снегами, в
глубине ущелий лежали тени. Дыса принесла в пещеру еду, но Азау
там не было. Дыса долго искала и звала ее и, не найдя нигде,
плача, вернулась домой. С этого дня и Дыса уже не знала, куда
девалась Азау и что с ней случилось.
Руслан Кириченко # 12 декабря 2012 в 15:46 0
Хиуец сделал Азау своей женой. Жизнь стала пыткой для нее.
День пролетал для Азау, словно минута, а ночь тянулась, как год.
Для нее было хуже смерти спать рядом с ненавистным мужем, сердце
ее разрывалось. Ночью она не могла уснуть, все ждала рассвета, а с
рассвета ждала восхода солнца: лучи его, словно любовь Таймураза,
грели и ласкали ее. Заледеневшее сердце оттаивало, согревалось, и
она думала: «Если не суждено нам встретиться на земле, то, может,
хоть в стране мертвых мы увидим друг друга». В этих думах проходил
день, а вечером появлялся Гугуа, и в сердце Азау вонзались острые
иглы. Плача, шла она в дом. Она много раз собиралась бежать, но не
знала дороги и вынуждена была остаться.
У нее родились два сына, такие же грубые и своенравные, как их
отец. Она не испытывала к ним материнских чувств, и они тоже
относились к ней, как к чужой. Все ее помыслы сплелись вокруг
Таймураза, но она не имела никаких вестей от него. Так проходили
годы, а она все ждала, сама не зная, чего.
Таймураз был тяжело ранен, но молодое тело и стальное здоровье
победили, Он поправился и жил в Урстуалта, у братьев матери.
Бывало, ночью, находясь на пастбище со скотом, смотрел на плывущий
в небе месяц и спрашивал у него:
— 0, светлый месяц! Может, где-нибудь Азау так же взывает к
тебе? 0, звезда Бонварнон! Может, черные глаза Азау сейчас
любуются тобою? 0, подземный Барастыр, а может, ее белое тело
давно гниет в земле! —и в этих горьких думах встречал он утро.
Таймураз дважды отправлялся на поиски Азау, но даже следа ее
нигде не было, и он возвращался ни с чем. Родственники пытались
женить его: не одно девичье сердце страдало по нему, но он и
слышать не хотел о женитьбе и ни на кого не обращал внимания.
Тоска и горечь любви могут до времени свести человека в
могилу. Таймураз начал таять на глазах, заболел и слег. Он позвал
родственников и сказал им:
— Я умираю. Выполните мою последнюю просьбу: когда я умру,
отвезите меня в Ганис и похороните рядом с отцом.
Руслан Кириченко # 3 января 2013 в 15:58 0
— Я умираю. Выполните мою последнюю просьбу: когда я умру,
отвезите меня в Ганис и похороните рядом с отцом.
И взял с них слово, что они так и сделают. После этого он.
прожил недолго, светлая ему память. Братья матери сдержали слово,
отвезли его в Ганис и похоронили рядом с Бибо, а в головах его
могилы поставили памятник из ствола карагача. Этог ствол пустил
побеги и стал деревом.
Шли годы, менялись времена. Русские взяли Кавказ. Распри
утихли, дороги освободились, разные народы стали свободней
общаться друг с другом. До Азау дошли вести из родных мест, но о
судьбе Таймураза она не знала ничего. И она решила ехать в Ганис.
Была весна, мир вокруг искрился. Деревья зазеленели, луга
покрылись цветами. Все ожило, все в природе искало себе пару.
Птицы, насекомые, рыбы, звери — все были рады весне. Лишь
замерзшее сердце Азау никак не могло оттаять. Она была одинока под
этим бескрайним небом, и мысль о Таймуразе все еще тревожила ее.
И вот однажды Азау сказала мужу:
— Я, как рабыня, много лет прожила в твоем доме, состарилась
здесь, но ни разу не была на родине, Я не знаю, где могилы отца и
матери, родные забыли меня. Если я так умру, ты возьмешь грех на
душу. Прошу тебя, дай мне возможность увидеть могилы моих
родителей!
Гугуа согласился без лишних разговоров.
Подходил день Зардаваран. Азау стала собираться в дорогу. Она
сделала араку, испекла пирогов и купила барана. На другой день она
села в арбу и отправилась в путь с одним из сыновей. Чем ближе
подъезжали они к Ганису, тем больше оживлялась Азау. Старые
высохшие щеки разрумянились, глаза смеялись. Давние счастливые
видения снова вставали перед ней.
На закате они добрались до Ганиса. На краю села им встретилась
пожилая женщина по имени Магда. Когда-то они с Азау были
подругами. Они обрадовались, узнав друг друга, со слезами обнялись
и вместе пошли в село. Родные, давно считавшие Азау мертвой,
радостно встретили ее и ввели в дом. Азау и Магда сели на террасе.
Солнце освещало горы последними лучами и утесы Ганиса горели
золотом. Женщины, много лет не видевшиеся, долго говорили,
расспрашивая друг друга о жизни. Но главный вопрос не давал Азау
покоя. Наконец, она решилась и с бьющимся сердцем спросила:
— Скажи, а что сталось с Таймуразом? Магда тяжело вздохнула.
—Он ведь давно умер... В Урстуалта, у родственников матери...
Они привезли его сюда н похоронили рядом с Бибо, его отцом.
Свет померк в глазах Азау. Она почувствовала, как превращается
в кусок льда. Все, что заставляло ее жить и дышать, вдруг исчезло.
Остались только холод и пустота. В наступившей тишине она услышала
свой голос, глухой и бесцветный:
— Прошу тебя, покажи мне его могилу.
Она медленно шла за Магдой. Та молча указала ей рукой на
холмик под большим деревом. Азау ничком упала на могилу, тело ее
задрожало и вытянулось. Она была мертва.
Магда стала звать на помощь. Сбежались люди и увидели Азау
лежащей замертво на могиле Таймураза. Собралось все село. Азау
похоронили рядом с Таймуразом. Старики рассказали молодежи историю
двух влюбленных. Тот давний суд уже не казался им правым, но
ничего уже нельзя было изменить:
два любящих сердца так и не встретились в этом мире,
Барана, которого Азау привезла с собой, зарезали ей на
поминки, сказали: «Светлая тебе память!», и разошлись.
А над кладбищем Ганиса по сей день стонет, рыдает на ветру
старый карагач.
 



 
Бои без правил © 2013